SM продолжает рубрику #невермор — про нелепые ситуации, связанные с английским. В них попадали практически все, кто учил язык, но не у каждого есть смелость рассказать об этом. Анастасия Рубель, менеджер проектов Skyeng Travel, делится своей историей — о том, как она во время стажировки в ТАСС неправильно перевела на русский одно предложение и к чему это привело.
Шел второй месяц моей стажировки в информационном агентстве. Меня, тогда четверокурсницу факультета международной журналистики, взяли младшим редактором в отдел мониторинга.
Основной продукт информационного агентства — лента новостей. Она совсем не похожа на ленту в соцсетях с мемами, котиками и нытьем друзей. Новости ТАСС — это сотни скучных заголовков, которые кричат на тебя капсом: «ПОЛИТИКА, ОБЩЕСТВО: Рейтинг доверия россиян власти упал на 146 процентов за последние два месяца — ВЦИОМ».
Простому смертному ленту ТАСС не увидеть: доступ к ней есть только у крупных редакций в России и за рубежом. Но именно в этой ленте в первую очередь появляются все главные новости, которые потом как пожар распространяются по новостным порталам, сайтам журналов и газет. Главное в работе агентства — выпускать новости как можно быстрее, чтобы все СМИ ссылались именно на ТАСС, а не на «Интерфакс» или РИА Новости.
Наш отдел мониторинга буквально охотился за новостями. Обстановка была нервная, потому что в случае с «молниями» (очень срочными, короткими и важными сообщениями) счет шел буквально на секунды. В мои обязанности входил мониторинг зарубежных новостных сайтов и лент новостей — Associated Press, Reuters, AFP. В основном, я читала новости на английском, чуть реже — на других европейских языках.
Английский я знала более чем сносно: годы занятий с репетитором, Всероссийские олимпиады, пары по английскому пять раз в неделю в университете. Да чего уж там: к тому времени я два года преподавала английский. И до сих пор смеюсь, когда слышу от учеников: «Как, вы не знаете этого слова? Но вы же преподаватель!». Не знать всех слов — это нормально: в каком-то специфическом случае контекст подскажет, что имел в виду автор. А вот без контекста уже становится сложнее.
В один прекрасный день ближе к концу смены я вижу срочное сообщение в ленте агентства Reuters: «Oil tanker veers off the road in South Sudan, over 100 dead». Проверяю — у нас в ленте про это ничего нет. Спрашиваю старшего редактора мониторинга, что делать. Он отвечает: «Молни!» (в переводе на человеческий — «сию секунду пиши одно предложение о случившемся и выпускай на ленту»). Волнуюсь: это моя первая молния, руки трясутся, ладошки потеют. Нужно написать оперативно и четко, нельзя опечататься, промедление смерти подобно.
Начинаю писать и понимаю, что не до конца ясно, что вообще произошло. Много людей погибло в Южном Судане, это понятно. Oil tanker — тоже понятно, нефтяной танкер, судно такое. А veers off the road — это как? Сошел с курса? Как вообще связаны дорога и корабль? Может, это специальное профессиональное выражение? Может, другое значение слова road? Прогоняю через переводчики и словари, понятнее не становится, а время уходит. Как назло, расширенная версия сообщения, в которой есть подробности и детали, еще не вышла.
В общем, решаюсь писать так: «Нефтяной танкер потерпел крушение у берегов Южного Судана, более 100 человек погибли». Отправляю молнию — фух, можно выдохнуть.
Но выдыхаю, как назло, ненадолго. Буквально через две минуты прилетает сообщение от коллег из европейской редакции: «Вы извините, но у вас там в Южном Судане вообще-то не танкер, а бензовоз». Я бледнею: ну, конечно! Бензовоз перевернулся. Теперь ясно, при чем тут дорога. Но этого мало — есть еще кое-что, что вам следует знать про Южный Судан: у него нет выхода к морю, а значит, нет и берегов. Facepalm.
Помню, как у меня перед глазами пронеслись самые ужасные варианты развития событий. Например, что придется выпускать опровержение. Что вся редакция будет смотреть на меня, как на прокаженную, и посмеиваться надо мной в курилке. И что на еженедельной планерке мне устроят разбор полетов, а то и вышвырнут из агентства, чтобы взять другого стажера, у которого с английским и географией дела обстоят лучше, чем у меня. Дурацкий английский! Ну почему у них слово tanker — и для танкера, и для бензовоза!
Весь день после смены я сокрушалась: новость успела расползтись по интернету — «берега Южного Судана» появились на «Эхе Москвы» и еще в паре источников. Кто-то даже писал ехидные комментарии про безграмотность журналистов, а я читала их и была уверена, что моя карьера завершилась, так и не успев начаться.
Я переживала по этому поводу целую неделю, пока на еженедельной планерке мне не рассказали еще кучу историй про ошибки редакторов. И тогда я поняла, что такие ляпы — что-то вроде обряда инициации. Нужно обязательно разок «облажаться», чтобы потом делать хорошо. Только тогда я немного успокоилась.
Ну а сразу на следующий день после того досадного случая я пришла в редакцию и издали заметила какой-то листок на стене (прямо возле моего рабочего места). Подхожу ближе, читаю, а это — список стран, не имеющих выхода к морю.
Что ж, хотя бы не англо-русский словарь.
