Александр Ермошкин — учитель географии из Хабаровска, который в 40 лет был вынужден эмигрировать в Сан-Франциско из-за своей нетрадиционной сексуальной ориентации. Он рассказал SM, как адаптировался в новой стране, учил язык с нуля и шил костюмы для фестиваля Burning Man.
Я никогда не мечтал жить в Америке. И уж тем более не стал бы переезжать в 40 лет, не возникни острая, можно сказать, жизненная необходимость. В моем родном Хабаровске жизнь человека с нетрадиционной сексуальной ориентацией никогда не была простой, но в конце 2014 года превратилась в настоящий ад. Другого выхода, кроме отъезда, у меня просто не было.
В школе и университете я изучал немецкий, поэтому рассматривал вариант переезда в Германию. Но в Америке у меня были друзья — они обещали встретить и помочь устроиться, что на первых порах стало бы совсем не лишним. Так что выбор мой очевиден.
От принятия решения до посадки в самолет до Нью-Йорка прошло почти восемь месяцев. За это время я получил загранпаспорт, раздал или продал большую часть своих вещей и получил туристическую визу в США. Для получения визы знание языка не требовалось, анкету мне помогли заполнить друзья, а собеседование проходило на русском. Помню, что на вопрос сотрудника консульства о цели поездки я ответил ровно четырьмя словами: «Музеи, парки, ботанические сады».
Из школы и университета, где я преподавал, меня уволили еще в 2013-м, когда начались преследования. С основного места работы — Института водных и экологических проблем, где я был научным сотрудником, уходил уже непосредственно перед отъездом. И вот наконец я сел в самолет Москва — Нью-Йорк. И только тогда поверил в то, что это на самом деле происходит со мной.
«Я превращал каждый выход в город в своеобразный урок»
Первые приключения ожидаемо начались уже в аэропорту Нью-Йорка: мне предстояло поговорить с сотрудником таможни, не зная ни одного слова по-английски. Я примерно представлял себе его вопросы, но, видимо, заготовленные мной ответы с ними не совпадали, потому что уже через пять минут «разговора» таможенник открыл Google-переводчик. Главное, что его интересовало, — наличие у меня обратного билета. Здесь я испугался, что моя эмиграция закончится, так и не начавшись. Но, видимо, я настолько утомил американца своим косноязычием, что он махнул рукой и поставил в паспорт печать о прибытии.
Следующий казус случился, когда я в ожидании друзей решил зайти в интернет-кафе. Оказалось, что я не могу войти в собственный профиль на Facebook: пароль представлял собой русское слово в английской раскладке. Пришлось прямо там распаковывать чемодан и доставать ноутбук, чтобы сверяться с русской клавиатурой.
Читайте также: По методу КГБ: Как учили английский в СССР
В самом Нью-Йорке расслабиться тоже получилось не сразу: абсолютное незнание языка заметно осложняло жизнь. Я превращал каждый выход в город в своеобразный урок: гулял с блокнотом, куда русскими буквами записывал английские фразы первой необходимости: «How to get?..» («Как пройти?..»), «Where is?..» («Где находится?..») и так далее. Еще я всюду ходил в ядовито-зеленой шляпе, чтобы меня было невозможно забыть и трудно потерять.
«Интернет-переводчикам я доверять перестал»
Спустя неделю я оказался в Сан-Франциско. Здесь меня тоже встретили друзья, и с тех пор началась настоящая американская жизнь. Каждый день я исследовал город, постепенно привыкая к английской речи, все так же не расставаясь с блокнотом, который ежедневно пополнялся новыми фразами. Со временем я настолько осмелел, что начал общаться с людьми. Любой диалог я начинал с предупреждения «I speak English a little» («Я плохо говорю по-английски»). Сначала эта фраза звучала в моем исполнении иначе: «I speak English hard», что не особо верно грамматически и не совсем понятно. Нужно было предпринимать уже более серьезные шаги в изучении языка.
Для начала я дважды в день стал заниматься по Skype со своей знакомой. Ее авторская программа быстро охватывала объем обычной школьной. Вскоре я уже смог начать ходить на бесплатные уроки для мигрантов: мой уровень уже позволил набрать во вступительном тесте необходимый минимум баллов уже для Beginner High. Уроки были очень насыщенными и включали в себя общение на разные темы, просмотр фильмов и чтение книг, обсуждение новостей и многое другое. Все это с полным погружением в языковую среду.
В группе я был единственным русским, и первое время было непросто. На моих глазах английский постигали 80-летние старушки-эмигрантки из разных стран. Это было серьезной мотивацией. Но в итоге меня довольно быстро перевели в группу уровня Intermediate Low, а затем и в Intermediate High. Кроме того, раз в неделю я стал брать платный курс о природе Северной Америки в центре поддержки пенсионеров. Два часа в неделю мы обсуждали любимое мной природоведение: проблемы климата, национальные парки и редкие растения. Тут пригодилось мое образование: своим «одноклассникам» я рассказывал о природе Дальнего Востока.
Я не прекращал учиться и дома: читал книги о местных растениях на английском языке, а в разговорах с друзьями просил беспощадно исправлять все мои ошибки. И вот в канун Нового года произошел первый мощный прорыв: я впервые понял, что могу поддержать диалог на английском более получаса.
«О том, что я сморозил глупость, я узнал позже»
К процессу моей адаптации к новой жизни и языковой среде стоило бы добавить закадровый смех: в истории я попадал практически ежедневно. К примеру, в один из дней благодарения в компании обсуждался излишне обильный ужин. Незнакомая мне девушка в шутку пожаловалась, что теперь ей будет трудно заниматься балетом. Но вместо слова ballet я услышал balance и решил, что ей будет трудно держать баланс. Тогда я решил перевести любимую шутку: «Пять минут во рту, два часа в желудке и всю жизнь на бедрах». По-английски это звучало так: «Five minutes in the mouth, two hours in the stomach and all the life on the hips. But it’s ok, we have two hips and it’s good for balance». Никто, естественно, ничего не понял, а о том, что я сморозил глупость, я узнал уже позже.
Еще я страдаю типичной эмигрантской болезнью — периодически перехожу на рунглиш, такой англо-русский суржик: к примеру, «Что, doingовать будем?» («Чем займемся?»). В таких случаях никакой американец меня, конечно, не поймет, зато среди русских друзей это еще один способ пошутить.
С момента моего переезда прошло три года. Сейчас я уже могу сказать, что более-менее адаптировался к новой жизни. Как только получил разрешение на работу, нашел аж три: преподаю в русской школе, работаю в частном саду, а в свободное время шью костюмы из кожи для фестиваля Burning Man.
Читайте также: Как быстро получить визу в США
Совсем скоро должен решиться вопрос о предоставлении мне политического убежища. Меня часто спрашивают, легко ли мне дался спонтанный переезд с нулевым уровнем английского. Я всегда честно отвечаю, что это было очень сложно и во многом все получается лишь благодаря поддержке друзей. В Америке живут потрясающе добрые и коммуникабельные люди, готовые помочь совершенно постороннему человеку. Как бы коряво ни звучала твоя речь, тебя всегда похвалят и сделают комплимент твоим стараниям. Поэтому банальная мотивационная установка «нет ничего невозможного» уже не кажется общей фразой: я доказал ее на себе.
Читайте нас на фейсбуке, во «ВКонтакте» и на Яндекс Дзене. Подпиcывайтесь на наш телеграм-канал.
Деятельность Meta (соцсети Facebook и Instagram) запрещена в России как экстремистская.
